Оживленная улица Манхеттена. Сотни людей стремятся по своим делам, пестрящим потоком рассекая улицы. Сплетаясь на переходах, уходя под землю, рассасываясь по бетонным домам. Гудение машин, чья-то ругать, далекий вой серены, монотонный гам толпы. Насыщенный запах асфальта и парфюма. Плотная сеть мегаполиса застилает собою небо, оно кажется невероятно далеким.
Что-то странное творится в этом мире.
Кажется, будто обязательно надо куда-то бежать.
Проведя большим пальцем по ободу колеса, Азазелло открыл глаза.
Видеть людей с высоты их пупка — вот к чему невозможно никак привыкнуть. Это как-то неправильно. Как-то неловко.
Да и в целом видеть столько людей и слышать все их разговоры кажется абсолютно диким. Прищурившись, и стараясь не обращать внимания на обилие звуков, Азазелло направился прямо в центр толпы.
«Вы уверены, что самостоятельно сможете добраться до гостиницы? Мы можем заказать вам таски и выделить сопровождающего» - благородно заверили в посольстве. Но Азазелло лишь закатил глаза. Эта постоянная тошнотворная опека уже совсем выводила его из себя. Ни в Германии, где он лежал в госпитале, ни в Амстердаме, где проходила реабилитация, ни в этом чертовом США — нигде его не оставляли в покое! Постоянно сопровождали под конвоем, довозили до жилья. Носились, как с душевнобольным ребенком. То ли боялись, что он упадет из коляски и все их труды окажутся сгнившими в ближайшей канаве. То ли опасались, что он начнет буянить, калечить окружающих или себя.
Заебали.
Прошло уже больше полугода, как его вытащили из джунглей и песков и насильно выпихнули в жизнь. И за это время он ни разу не оставался один на улице.
Нью-Йорк отвратителен.
В нем абсолютно нет кислорода.
Оказывается, не так то просто самостоятельно коляску крутить. Руки уже болели, отвыкшее от каких-либо упражнений тело не испытывало особого восторга. Оно уже должно было бы сгнить на 2/3, но вместо этого пробирается к оживленному перекрестку, то и дело наезжая на ноги случайных пешеходов.
«Вы не должны торопиться. Постепенно возвращайтесь к привычной жизни. Вы ведь долго время жили в Нью-Йорке, у вас должны быть друзья, которые могли бы Вас встретить и сопроводить? Лучше не оставаться одному первое время.»
Последние наставление психотерапевта были забыты и посланы в самое дальнее путешествие.
Проезжая мимо огромного билборда, Азазелло едва не передернуло. Он увидел оттуда улыбающуюся физиономию блогера, из-за которого был обречен на жизнь.
- Сука, - сквозь зубы прошипел Азазелло, мысленно ударяя сияющий экран с ноги.
Мысленно лишь потому, что с одной ногой это было невыполнимо. И осознание этого взбесило лишь сильнее. Вспышка гнева мгновенно охватило сознание, Азазелло выхватил из приоткрытого кармана сумки какой-то предмет и в сердцах запустил прямо вверх. Кирпичом просвистев по воздуху, предмет разумеется не долетел до экрана в нескольких метрах над землей. Зато врезался в окно второго этажа, оставляя огромную трещину и падая на асфальт вместе с осколками.
Испуганные крики находившихся рядом людей, отпрыгнувших во все стороны от погибшего столь бесславно телефона.
«Бляяяять» - тяжело дыша, схватился за поручень коляски Азазелло.
Болезненный приступ кашля согнул его попалам. И без того не привыкшие еще к уменьшению объема легкие охватило огнем. Вернее, ребра. В легких же отсутствуют нервные окончания. Только вот почему тогда, сука, любое резкое движение отзывается так тяжело!
- Вы в порядке? - остановилась рядом с коляской какая-то благородная девушка, придерживая за плечо практически свалившегося на асфальт инвалида.
- Иди к черту! - огрызнулся на нее сквозь кашель Азазелло, дергая плечом.
Коляска покосилась, отъезжая на метр и влетая спинкой в столб. Благо, оставаясь все еще на колесах. «Черт, а ведь могло на дорогу унести...» - оглядевшись, оценил риски Азазелло, нацепляя на себя безразличное лицо, - «Жаль.»
Перешептывания и неодобрительные вгляды прохожих прервал зеленый сигнал светофора. Тут же вокруг образовалось оживленное движение, и Азазелло решил не выделяться из толпы. С силой крутанув колеса, он съехал на дорогу, напрочь позабыв о том, что изначально в другую сторону лежал его путь. Но было уже поздно. Пискнув, сменился цвет у светофора. Спохватившись, Азазелло оказался разделен плотным полотном агрессивных машин со своим телефоном. Который, к тому же, едва ли остался жив.
«Да пофиг».
Окинув взглдом новую улицу, Азазелло отправился дальше в путь.
На самом деле, он понятия не имел, как добираться до гостиницы без телефона. Разумеется, адресса он не запомил. Конечно же, он не собирался возвращаться назад. В крайнем случае, переночевать можно и в коляске. Благо, ночи в городе не холодные. И ведь это отличная идея — под открытым небом ночевать ему даже как-то спокойнее. К тому же, терапевт говорила, что надо больше гулять. Как там… Постепенно привыкать к цивилизации по-новому?
Азазелло сделал глубокий вдох. Такой, на который был способен. Снова запершило в горле. Остановившись, Азазелло вытащил из сумки бутылку, чтобы глотнуть воды.А заодно осмотрелся, пытаясь вспомнить, что это за местно. Но вместо ясности — сливающиеся в единое месиво зеркальные витрины. От пестрящих вывесок аж разболелась голова. Это плохо. Стреляющие боли предшественники серьезных мигреней. Азазелло сжал губы, раскрывая молнию основного отдела. Документы, памятный значок, куча разнообразных конвертов. Пришлось вытащить все, чтобы достать кошелек. Переложив его в карман поближе, Азазелло поправил выбившийся из стопки листок. Красочная печать на копии свидетельства о смерти украдкой выглянула наружу. В этой папке их таких было сразу три. По одному на близнецов и еще на матушку, не сумевшую справиться с этим горем. Забавно. Теперь то в этом мире он совершенно точно остался один. Казалось бы, все должно быть по-другому, но...
Увы.
Только лишь к одному из этих свидетелств было опровержение.
Азазелло застегнул карман, поправив сумку, и с отрешенным взглядом покатил к ближайшему севенэлевен. Его вывеска мигала как раз на углу. Следовало как можно скорее купить какой-нибудь дешевой еды, чтобы выпить обезболивающее. Пока он еще в состоянии, пока не начали предательски дрожать руки. Было бы крайне неловко потерять сознание где-то в ебенях, впервые выехав самостоятельно в город. Это ведь потом не оторваться будет от врачей. Как будто бы это их заботит. Как же! Нельзя позволить так бесславно пропасть герою!
Тьфу.
Всего три раза задев полки, не вписавшись в повороты, Азазелло остановился в очереди у кассы. Игнорируя абсолютно ненавидящий взгляд продавца, которому очевидно придеться поднимать теперь попадавшие товары. Ну. А что поделать. Это только кажется, что коляской легко управлять.
- С вас восемь долларов, - хмуро проговорил продавец.
- За гребанный кусок хлеба? Серьезно? - вопросительно изогнул Азазелло бровь.
Он, конечно, не особо обращал внимание на ценник, но был уверен, что на нем была совершенно другая цена.
- Абсолютно. Восемь долларов, - упорно настаивала на своем кислая рожа за кассой.
- Там была другая цена, - холодно возразил Азазелло.
- Где? - словно с идиотом говоря, уточнил продавец, - Вы уверены? Может, сходите проверите?
О, этот направленный сверху вниз полный отвращения взгляд. Какой-то прыщавый продавец в дешевом магазине смотрит на него свысока. Словно на огрызок человека. И такой же неприятный взгляд и шепот за спиной. Он звучит словно дробь пулемета, больно удаляя в разрывающиеся виски. Азазелло упрямо стискивает зубы, короткими ногтями вцепляясь в колесо, стараясь игнорировать нарастающую силу боли.
- В твоем ебанном магазине. Сходи и проверь сам, ублюдок, - сквозь сжатые зубы процедил он.
Его голос звучал хоть и тихо, но был настолько полон ненависти и злобы, что стоящая за спиной тетушка пораженно охнула, отходя на шаг. Плевать. Он не станет клоунон, на потеху публике вертясь среди этих людей и забитых полок, чтобы купить чертову булку, которая этого явно не стоит! Единственное, что он может сейчас сделать — это вскочить и размазжить эту уродливую рожу продавца. Вот только и это исполнить не будет так то легко. Был бы он хотя бы рядом, а не стоял за кассой… Или будь у Азазелло вторая нога.
-
-
